– Эйвери! А вот и ты! – На шее Зары Хоторн-Каллигарис поблескивала элегантная жемчужная нить. Но было в ее хищном оскале что-то, наводящее на мысль, что, если понадобится, она сможет убить человека этим своим изысканным украшением. – А я и не знала, что ты сегодня выйдешь в свет.

И собралась уже править бал без меня, – мысленно заключила я. Мне вспомнились слова Алисы – о союзниках, сильных фигурах, влиянии, которое можно купить приглашением в эту ложу.

Что ж, игра началась, как сказал бы Джеймсон.

Глава 4

Из ложи владельца открывался превосходный вид на середину поля, но до начала игры был еще час, и никто туда не смотрел. Ложа оказалась широкой и вытянутой, и чем дальше от сидений, тем сильнее она становилась похожа на модный бар или клуб. И сегодня центром притяжения стала я – диковинка, чудачка, бумажная кукла, разодетая по случаю. Казалось, целую вечность я пожимала руки, позировала фотографам, делала вид, что понимаю футбольные шуточки. Большого труда мне стоило не пялиться на поп-звезд, бывшего вице-президента, главу технологической корпорации, который за один поход в туалет, чтобы справить малую нужду, успевал заработать больше, чем многие люди за целую жизнь.

А когда я услышала обращение «Ваше Высочество» и поняла, что в ложе действительно присутствует особа голубых кровей, мой мозг и вовсе перестал функционировать.

Алиса почувствовала, что я уже на пределе.

– Игра вот-вот начнется, – сказала она, положив руку мне на плечо – должно быть, чтобы я не сбежала. – Пора вам занять свое место.

Я досидела где-то до середины, а потом и впрямь сбежала. Грэйсон меня перехватил. Не проронив ни слова, он кивнул в сторону и куда-то направился, уверенный, что я пойду следом.

Неожиданно для самой себя я повиновалась. Вскоре нам встретился второй лифт.

– Он ведет наверх, – пояснил Грэйсон. Решение пойти куда-то в обществе Грэйсона Хоторна могло привести к ошибке, но альтернатива пугала еще сильнее, так что я понадеялась на удачу.

Ехали мы в полной тишине. А потом двери лифта открылись, и мы оказались в маленькой комнатке. Тут было всего пять стульев – и все пустовали. А вид на поле отсюда открывался даже еще лучше, чем из ложи.

– Дед сидел в ложе, покуда хватало терпения, а потом ему надоедало, и он поднимался сюда, – пояснил Грэйсон. – С собой он не брал никого, кроме нас с братьями.

Я села на стул и обвела стадион взглядом. Он был полон народу. Энергетика толпы, хаос, оглушительный шум – все это потрясало. Но тут, наверху, было тихо.

– Я думал, ты на матч с Джеймсоном приедешь, – заметил Грэйсон. Он не сделал и движения в сторону стульев – точно боялся ко мне приближаться. – Все-таки вы столько времени проводите вместе.

Это наблюдение меня разозлило – сама не знаю почему.

– У нас с твоим братом пари!

– Что за пари?

Отвечать совсем не хотелось, но, когда мы с Грэйсоном встретились взглядами, я не сумела отказать себе в удовольствии и произнесла то, что никак не могло оставить его равнодушным.

– Тоби жив.

Человек со стороны наверняка не заметил бы реакции Грэйсона, но я четко увидела, как его точно молнией прошило. Взгляд серых глаз оказался прикован ко мне.

– Что-что?

– Твой дядя жив и развлекается тем, что притворяется бездомным в Нью-Касле, Коннектикут, – выпалила я. Наверное, можно было это сообщить и поделикатнее.

Грэйсон подошел ближе. И даже почтил меня соседством, опустившись на стул рядом. Он зажал ладони коленями, и я увидела, как напряглись его мышцы.

– Эйвери, а можно поподробнее?

Я не привыкла слышать свое имя из его уст. Отказываться от своих слов было уже слишком поздно.

– Я увидела портрет Тоби в медальоне твоей прабабушки, – ответила я и закрыла глаза, мысленно вернувшись в те минуты. – И сразу узнала его. Только мне он представился как Гарри. Каждую неделю мы играли в парке в шахматы – и так почти целый год, – я снова открыла глаза. – Мы с Джеймсоном пока не знаем, какая история стоит за всем этим. И поспорили, кто первым ее разгадает.

– И кому ты уже успела об этом рассказать? – с мрачной серьезностью спросил Грэйсон.

– О пари?

– О Тоби.

– Прабабушке, потому что она была рядом, когда я сама об этом узнала. Хотела еще Алисе сказать, но…

– Не надо, – перебил меня Грэйсон. – Никому больше ни слова. Понятно?

Я уставилась на него.

– Если честно, не очень.

– У моей матери нет оснований добиваться пересмотра завещания. У тетушки тоже. Но Тоби… – Грэйсон с детства считался главным кандидатом в наследники. Неожиданное решение деда ударило по нему сильнее, чем по братьям. – Если мой дядя жив, то он единственный человек на Земле, способный внести изменения в завещание дедушки.

– Ты так говоришь, будто в этом есть что-то плохое, – заметила я. – Для меня-то да. Но для тебя…

– Нельзя, чтобы мать узнала. И Зара тоже, – Грэйсон напряженно смотрел на меня. – И юристы из «Макнамара, Ортега и Джонс».

В ту неделю, которую мы с Джеймсоном провели за обсуждением этого нового поворота событий, мы были сосредоточены на головоломке – и ни разу не думали о том, что случится, если вдруг объявится якобы погибший наседник Тобиаса Хоторна.

– Тебе что, ни капельки не интересно, что все это значит? – спросила я Грэйсона.

– Я знаю, что это значит, – сухо ответил Грэйсон. – И объясняю это тебе.

– Но если бы твой дядя был заинтересован в наследстве, он бы уже объявился, правда? – предположила я. – Если только у него нет причин скрываться.

– Вот и пусть скрывается. Ты вообще представляешь себе, до чего рискованно… – но он не успел закончить вопроса.

– Что есть жизнь без риска, братишка!

Я обернулась к лифту. Я и не заметила, как он опустился и поднялся, привезя с собой Джеймсона. Он прошел мимо брата и опустился на сиденье напротив моего.

– Ну как наше пари? Есть прогресс, Наследница?

Я усмехнулась.

– Все-то тебе расскажи!

Джеймсон ухмыльнулся, открыл было рот, чтобы что-то ответить, но его слова потонули в громких хлопках. В целом потоке хлопков. Похожих на выстрелы. Меня охватила паника, а через секунду я уже лежала ничком на полу. Где стрелок? Мы точно вновь перенеслись в Блэквуд. Все повторилось.

– Наследница.

Я не могла пошевелиться. Дыхание перехватило. Джеймсон лег рядом со мной. Он приблизился ко мне и обхватил руками мое лицо.

– Это фейерверки, Наследница. И только, – произнес он. – В знак окончания половины матча.

Разум внимал его словам, но тело погрузилось в воспоминания. Джеймсон ведь и в Блэквуде был рядом со мной. Он закрыл меня своим телом.

– Эйвери, все хорошо, – Грэйсон опустился на колени рядом со мной и братом. – С нами ты в безопасности, – он замолчал, и на долгий, мучительный миг в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием. Дыханием Грэйсона. Джеймсона. И моим.

– Всего лишь фейерверки, – повторила я. Под ребрами закололо.

Грэйсон встал, а Джеймсон не шелохнулся. Он лежал, прижавшись ко мне, и смотрел мне в глаза. Взгляд у него был почти нежным. Я сглотнула, а потом его губы изогнулись в усмешке.

– А я, к твоему сведению, значительно продвинулся в своем расследовании, – заметил он, скользнув большим пальцем по моей скуле.

Я вздрогнула, задержала на нем взгляд и поднялась. Ради сохранения собственного здравомыслия надо победить в этом споре. Да поскорее.

Глава 5

А в понедельник меня ждала школа. Частная школа. С, как казалось, безграничными ресурсами и «модульным расписанием», благодаря которому посреди дня у меня частенько появлялись островки свободного времени. Я тратила его на поиск сведений о Тоби Хоторне.

Основное было уже известно: младший из троих отпрысков Тобиаса Хоторна и, судя по всему, самый любимый. В девятнадцать он вместе с друзьями отправился на частный островок у побережья Орегона, находящийся во владении семейства Хоторнов. Там случился страшный пожар и разрушительная буря. Его тело так и не нашли.