Они не сдвинулись с места.

Я хотела было уже оставить их в покое, но что-то подсказало мне не делать этого. Я попыталась повернуть часы – и они поддались. Циферблат отделился от стены. Внутри ни часового механизма, ни проводков. Зато обнаружился плоский круглый кусочек картона. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что это два картонных кружочка – побольше и поменьше – со штифтом посередине. На каждом были начертаны буквы.

– Самодельный шифровальный диск, – пояснил Ксандр, подойдя поближе. – Видишь, сейчас буквы «А» на большом и маленьком кругу находятся на одной линии. Если покрутить один из кружочков, то образуются новые сочетания букв – это простейший способ кодировки.

Судя по всему, Тоби Хоторна воспитывали так же, как и его племянников: он с детства играл в стариковы игры. Неужели ты и со мной играешь, Гарри?

– Погоди секунду, – Ксандр резко напрягся. – Слышишь?

Я навострила уши. Тишина.

– Что?

Он ткнул в меня указательным пальцем.

– Вот именно. – С этими словами он ушел. Я спрятала шифровальный диск в пояс своей плиссированной юбки и пошла следом. В коридоре Джеймсон аккуратно клал на место мраморную плиту.

Он явно что-то нашел и не горел желанием делиться открытием ни со мной, ни с братом.

– Ага! – самодовольно воскликнул Ксандр. – То-то ты притих! – Он подошел к брату, опустился на корточки и нажал на плиту, которую Джеймсон только что опустил. Послышался щелчок, а потом она приподнялась, точно на пружинке.

Я уставилась на Джеймсона – он подмигнул в ответ, – и опустилась рядом с Ксандром. Под плитой обнаружился металлический тайник. Он пустовал, но на дне была выгравирована какая-то надпись.

Стихотворение.

– В ярость друг меня привел, – прочла я вслух. – Гнев излил я, гнев прошел [1] . – Я подняла взгляд. Джеймсон уже встал с пола и уходил, а вот Ксандр напряженно смотрел на надпись. Я продолжила: — Враг обиду мне нанес – Я молчал, но гнев мой рос.

Сорвавшись с моих губ, слова эти еще на несколько секунд повисли в воздухе.

Ксандр достал телефон из кармана.

– Уильям Блейк, – объявил он спустя пару мгновений.

– Кто-кто? – переспросила я. Джеймсон резко развернулся и снова направился к нам, о чем-то раздумывая на ходу.

– Уильям Блейк, – повторил он, и в его тоне, как и в ритме шагов, чувствовалась почти необузданная энергия. – Поэт восемнадцатого века. Тетя Зара его обожает.

– И Тоби, видимо, тоже, – предположил Ксандр.

Я уставилась на надпись. Слово «гнев» сильнее всего цепляло взгляд. Мне вспомнились наркотики и алкоголь, найденные в комнате Тоби. Вспомнился пожар на острове Хоторнов и похвалы в адрес Тоби, расточаемые прессой.

– Он на что-то злился, – предположила я, едва поспевая за бегом собственных мыслей. – Но не мог открыто в этом признаться.

– Может быть, – задумчиво отозвался Джеймсон. – А может, и нет.

Ксандр протянул мне свой телефон.

– Вот полный текст стихотворения.

– «Древо яда», Уильям Блейк, – прочла я.

– Если вкратце, то затаенный гнев автора прорастает деревом, дерево приносит плод, тот оказывается ядовитым. И недруг, – который, кстати сказать, и не знает, что автор с ним враждует, – этот самый плод съедает. И в финале нас ждет труп. Эффектно, в общем, – подытожил Ксандр.

Труп. Мои мысли ненароком вернулись к трем телам, найденным в сгоревшем доме на острове Хоторнов. Интересно, каких пределов достиг гнев Тоби в то лето?

Не спеши с выводами, – осадила я саму себя. На самом деле я понятия не имела, что означает это стихотворение и почему девятнадцатилетний парень вырезал его на дне тайника. У меня даже не было уверенности, что это сделал именно он, – может, старик приложил руку к гравировке? Если учесть все, что мы знаем, получается, что Тобиас Хоторн оставил эту надпись после исчезновения сына, но перед тем, как замуровать крыло.

– Дети, а вы тут что забыли? – хрипло и напряженно спросил кто-то. Я обернулась к двери. У порога, среди обломков кирпича, стоял мистер Лафлин. Вид у него был усталый, изнуренный. Казалось, ему больно на все это смотреть.

– Раскладываем находки по местам! – беззаботно ответил Ксандр. – Мы тут как раз…

Управляющий не дал ему закончить. Он переступил порог и указал нам на дверь:

– Вон.

Глава 9

Ночью я лежала в постели, думала о стихотворении и крутила в руках шифровальный диск. Я то и дело поворачивала круг поменьше, получая все новые варианты кода. Интересно, для чего именно Тоби использовал эту штуку? Ответ на этот вопрос на ум мне так и не пришел, зато пришел сон. И утром я проснулась со строками «Древа яда», звучащими в голове:

От размышлений меня отвлек стук в дверь. На пороге стояла Либби. По-прежнему в пижаме – принт с черепушками и бантиками.

– Все в порядке? – спросила я.

– Просто хотела проверить, что ты встаешь и собираешься в школу.

Я вскинула бровь. За всю историю нашего опекунства Либби ни разу не поднимала меня в школу.

– Серьезно?

Она немного помолчала, ковыряя ногтем правой руки черный лак на левой, а потом ее точно прорвало:

– Ты же понимаешь, что папа не хотел давать то интервью? Эйв, он ведь понятия не имел, что разговаривает с репортером!

Когда новости о свалившихся на меня богатствах просочились в прессу, Рики, какое совпадение, снова начал общаться с Либби. Если она хочет дать ему еще шанс, это ее дело, но ему не удалось использовать ее в качестве посредника.

– Он денег хочет, – спокойно произнесла я. – Но ничего от меня не получит.

– Я не дурочка, Эйвери. И не думаю его защищать.

«Ты его защищаешь, и это мягко сказано», – подумала я. Но мне не хватило духу сказать это.

– Буду собираться в школу.

Теперь, когда у меня была целая команда стилистов, медиаконсультант и «имидж», утренние сборы стали занимать в пять раз больше времени, чем прежде. И, понятное дело, после наведения марафета – восемь разных средств на лицо, вполовину меньше – на волосы – времени на завтрак уже не оставалось. Я со всех ног кинулась в кухню – не путать с кухней повара, – чтобы перехватить хотя бы банан. На пороге меня встретил стук захлопнутой духовки.

Миссис Лафлин распрямилась, вытерла руки о фартук и остановила на мне взгляд своих светло-карих глаз.

– Чем могу вам помочь?

– Бананом, – ляпнула я. Отчего-то выражение лица миссис Лафлин помешало мне сформулировать полное предложение. Я все никак не могла привыкнуть к прислуге. – Я хотела сказать, можно мне банан, пожалуйста?

– А до завтрака, стало быть, вы не снизойдете? – сухо поинтересовалась она.

– Понимаете, я опаздываю, – начала я оправдываться.

– Да что уж там, – миссис Лафлин проверила содержимое другой духовки. Как мне рассказывали, чета Лафлинов заправляла всеми делами в поместье не одно десятилетие. Новость о том, что я стала наследницей, они встретили без особого восторга, но все в поместье, как и прежде, обслуживалось по высшему разряду. – Берите что хотите, – миссис Лафлин кивнула на миску с фруктами. – У таких, как вы, это девиз по жизни.

Таких, как я? Я едва справилась с собой, чтобы не съязвить в ответ. Очевидно, я перед ней в чем-то провинилась. Но, что тоже вполне понятно, мне совсем не хотелось быть в черном списке миссис Лафлин.

– Если проблема в том, что вчера произошло с мистером Лафлином… – начала я, вспоминая, как ее супруг выгнал нас из крыла Тоби.

– Вот уж кого я вам трогать не советую, – миссис Лафлин снова вытерла руки о фартук, только ожесточеннее. – Хватило и того, что по вашей милости сделалось с несчастной прабабушкой.